Travel Journal
St. Petersburg, Russia: A Personal Saga
Original column by Sandra Bertrand
Translation in Russian by Natalia Koren Kropf
February 2020
Сандра Бертранд
Перевод с английского Н. Корень
Санкт Петербург: Частная сага
Перевод с английского Н. Корень
Санкт Петербург: Частная сага
Все это начиналось в ранние морозные дни 2017, сто лет спустя со времён Великой Октябрьской, когда
интерес к северной столице с окном в Европу затеплился на пятом этаже высотного нью-йорксого здания.
Лето было ещё за горами, и мечты о северном сиянии, белых ночах, туманных Балтийских утрах и
норвежских фьордах не казались чрезмерно амбициозными, и названия Эстония, Латвия и Литва звучали
мелодично и плавно, как сюита Грига.
Джоанн, моя верная спутница по долгосрочным путешествиям, напомнила мне невзначай, что у неё есть
старый знакомый где-то там, в Финляндии, в стране, которую мы ещё никогда не посещали.
- Мы могли бы приземлиться в Хельсинки и там с ним и встретиться, предложила я.
- Погоди-ка, ну, погоди! А сколько километров от Хельсинки до Питера?
Понятное дело, гуглить километры никто не собирался. Я сдула пыль с паспорта, воспользовалась
потрёпанными картами и разговорниками в книжном раю Барнес и Нобл, и в итоге взглянула-таки в
расписание поездов в сотовом. А тут и смска выскочила от знакомой актрисы Нетти, спрашивает, когда, мол,
мы встретимся. Она считает, что наш Нью-Йорк и ее Амстрердам не только города-побратимы, а ещё и
соседи, разделённые только лужей Атлантики. Я ответила иронично, если Аннавиль, писательница,
присоединится к нам, то увидимся все мы очень скоро на Балтийском взморье. Аннавиль охотно согласилась.
Долго ли, коротко ли, а прилетели мы ФинЭйром в Северную Венецию июля 13-го и прямо в отель. Отель
имел легко-запоминающееся интернациональное название «М», судя по логотипу.
Отель был аккуратно расфуфыренным, затаившись среди проходных дворов вдоль Невского. Невская
перспектива когда-то называлась «улицей толерантности» ввиду сгустка на ней церквей и храмов разной
деноминации. И теперь, созерцая Невский из окон, как в замедленной съемке ползущего такси, мне бы
хотелось услышать раскатистое «вдоль по Питерской...» или хотя бы Лебединое Озеро, но чрезмерно
толерантный шофёр галантно сменил диснеевскую «Лэди из а Трамп» на бархатистую серенаду Франка
Синатры «Нью Йорк, Нью-Йорк...»
Вот так вот. Приехали.
К счастью приехали и наши друзья. Мы только закончили регистрацию в вестибюле, как наш метрдотель
любезно материализовал из-под прилавка охлажденную бутылку шампанского.
-На здоровье! - так я беспечно растратила весь словарный запас русского одной фразой!
-С приездом, - радушно улыбался он на отполированном интернациональном английском.
Обнялись-расцеловались-поздравили Джоанн с днём рождения и расхохотались.
Не так легко обстояло дело с речными трамвайчиками на канале Грибоедова. Некоторые совсем и не
подозревают, что Грибоедова Канал назван не в честь его супруги, (кстати Нино Чавчавадзе, а не
Грибоедовой) , а в честь самого Грибоедова, дипломата, поэта, композитора и прототипа Чацкого. Не знают
разницу и не подозревают о чудодейственной падежности русского языка. Сплошное «Горе от ума». Мы же
поняли это мгновенно, так как Экскурсий на английском по вышеописанному каналу не было. Не было их и на
голландском. Нетти тихонько расстроилась. Но покататься по каналу всё-таки очень хотелось. Ну, хоть фоток
нащелкаем, а потом придём в отель, сравним виды с брошюрками и названия выучим! Сели да поехали.
День был превосходный, небеса сияли как в Париже лучезарным куполом над нами. Мы радовались, как
школьницы, сбежавшие с урока, жадно вдыхая свежий воздух освобождающий нас от обыденного, воздух
огромного мира, который нам еще предстоит познать. Аннавиль и я скакали вдоль сидений, направляя наши
АйФоны на пеструю экзотику Церкви Спаса на Крови, с немыслимо насаженными разноцветными
куполками-луковицами, едва успевая пригнуться под низким мостиком, сносившим зазевавшимся туристам
головы. Проплавав по узким каналам, наша плоская лодочка вышла в просторное русло Невы, резкие звуки
голоса экскурсовода растворились на просторе с видом на Аврору, тот самый Крейсер императорского Флота,
единственный выстрел которого просигналил фатальный штурм Зимнего Дворца. Колесо истории резко
повернулось и все императорское замерло и превратилось в музей истории революции под открытым небом.
На северном побережье Невы мы любовались стройным силуэтом Петропавловской Крепости, когда-то
защищавшей Россию от шведов, позднее служившeй тюрьмой, до сих пор охраняющeй захоронения династии
Романовых. Мы проплыли мимо случайной свадьбы в окружении стайки пловцов на песчаной косе под
крепостной стеной. Все впечатления были такими яркими и обильными, что мы боялись всего не запомнить.
Но предусмотрительное бюро путешествий в лице нашего гида, подарило нам миниатюрные
тарелочки-магнитики с нашими портретами, которые так лихо отщелкивал сопровождающий нас круизный
фотограф. Его композиция до сих пор заставляет меня улыбаться со стены холодильника на кухне.
По пути к нашему первому питерскому обеду, нам было необходимо прогуляться меж колоннады арок
Гостиного Двора, знаменитого огромного базара в центре города, вот уже пару веков снабжающего разными
товарами жителей, но особенно приезжих. Мы не были снабжены там провизией и были готовы принести
себя в жертву любому кулинарному эксперименту. Вдруг нам приглянулся улыбающийся усач над вывеской,
которую мы и не смогли прочитать, но судя по оформлению, это был кабак, уютный такой кабачок. При входе
нам сразу налили по стопке водки а потом приняли заказ на мясной борщ и бефстроганов в окружении
картофельного пюре вместо вермишели, как мы привыкли.
Поздним вечером после продолжительного обеда я была не в силах взглянуть на завтрашние планы,
предусмотрительно распечатанные ещё дома, в Нью Йорке. Я помнила только, что нам предстоит увидеть
завтра Эрмитаж и Зимний Дворец, и для двух девчонок родом из Калифорнии и Пенсильвании этого было
более чем достаточно.
-Ущипни меня!- попросила я Джоан, стоя на Дворцовой площади. Серый дождик моросил приглушая небо и
землю, как бы подчёркивая главную достопримечательность - великолепный Зимний Дворец, построенный
Екатериной Великой в 1771-1787 годах для её роскошной художественной коллекции. Я стояла как Золушка,
не веря глазам своим, когда к ней явилась фея в карете.
интерес к северной столице с окном в Европу затеплился на пятом этаже высотного нью-йорксого здания.
Лето было ещё за горами, и мечты о северном сиянии, белых ночах, туманных Балтийских утрах и
норвежских фьордах не казались чрезмерно амбициозными, и названия Эстония, Латвия и Литва звучали
мелодично и плавно, как сюита Грига.
Джоанн, моя верная спутница по долгосрочным путешествиям, напомнила мне невзначай, что у неё есть
старый знакомый где-то там, в Финляндии, в стране, которую мы ещё никогда не посещали.
- Мы могли бы приземлиться в Хельсинки и там с ним и встретиться, предложила я.
- Погоди-ка, ну, погоди! А сколько километров от Хельсинки до Питера?
Понятное дело, гуглить километры никто не собирался. Я сдула пыль с паспорта, воспользовалась
потрёпанными картами и разговорниками в книжном раю Барнес и Нобл, и в итоге взглянула-таки в
расписание поездов в сотовом. А тут и смска выскочила от знакомой актрисы Нетти, спрашивает, когда, мол,
мы встретимся. Она считает, что наш Нью-Йорк и ее Амстрердам не только города-побратимы, а ещё и
соседи, разделённые только лужей Атлантики. Я ответила иронично, если Аннавиль, писательница,
присоединится к нам, то увидимся все мы очень скоро на Балтийском взморье. Аннавиль охотно согласилась.
Долго ли, коротко ли, а прилетели мы ФинЭйром в Северную Венецию июля 13-го и прямо в отель. Отель
имел легко-запоминающееся интернациональное название «М», судя по логотипу.
Отель был аккуратно расфуфыренным, затаившись среди проходных дворов вдоль Невского. Невская
перспектива когда-то называлась «улицей толерантности» ввиду сгустка на ней церквей и храмов разной
деноминации. И теперь, созерцая Невский из окон, как в замедленной съемке ползущего такси, мне бы
хотелось услышать раскатистое «вдоль по Питерской...» или хотя бы Лебединое Озеро, но чрезмерно
толерантный шофёр галантно сменил диснеевскую «Лэди из а Трамп» на бархатистую серенаду Франка
Синатры «Нью Йорк, Нью-Йорк...»
Вот так вот. Приехали.
К счастью приехали и наши друзья. Мы только закончили регистрацию в вестибюле, как наш метрдотель
любезно материализовал из-под прилавка охлажденную бутылку шампанского.
-На здоровье! - так я беспечно растратила весь словарный запас русского одной фразой!
-С приездом, - радушно улыбался он на отполированном интернациональном английском.
Обнялись-расцеловались-поздравили Джоанн с днём рождения и расхохотались.
Не так легко обстояло дело с речными трамвайчиками на канале Грибоедова. Некоторые совсем и не
подозревают, что Грибоедова Канал назван не в честь его супруги, (кстати Нино Чавчавадзе, а не
Грибоедовой) , а в честь самого Грибоедова, дипломата, поэта, композитора и прототипа Чацкого. Не знают
разницу и не подозревают о чудодейственной падежности русского языка. Сплошное «Горе от ума». Мы же
поняли это мгновенно, так как Экскурсий на английском по вышеописанному каналу не было. Не было их и на
голландском. Нетти тихонько расстроилась. Но покататься по каналу всё-таки очень хотелось. Ну, хоть фоток
нащелкаем, а потом придём в отель, сравним виды с брошюрками и названия выучим! Сели да поехали.
День был превосходный, небеса сияли как в Париже лучезарным куполом над нами. Мы радовались, как
школьницы, сбежавшие с урока, жадно вдыхая свежий воздух освобождающий нас от обыденного, воздух
огромного мира, который нам еще предстоит познать. Аннавиль и я скакали вдоль сидений, направляя наши
АйФоны на пеструю экзотику Церкви Спаса на Крови, с немыслимо насаженными разноцветными
куполками-луковицами, едва успевая пригнуться под низким мостиком, сносившим зазевавшимся туристам
головы. Проплавав по узким каналам, наша плоская лодочка вышла в просторное русло Невы, резкие звуки
голоса экскурсовода растворились на просторе с видом на Аврору, тот самый Крейсер императорского Флота,
единственный выстрел которого просигналил фатальный штурм Зимнего Дворца. Колесо истории резко
повернулось и все императорское замерло и превратилось в музей истории революции под открытым небом.
На северном побережье Невы мы любовались стройным силуэтом Петропавловской Крепости, когда-то
защищавшей Россию от шведов, позднее служившeй тюрьмой, до сих пор охраняющeй захоронения династии
Романовых. Мы проплыли мимо случайной свадьбы в окружении стайки пловцов на песчаной косе под
крепостной стеной. Все впечатления были такими яркими и обильными, что мы боялись всего не запомнить.
Но предусмотрительное бюро путешествий в лице нашего гида, подарило нам миниатюрные
тарелочки-магнитики с нашими портретами, которые так лихо отщелкивал сопровождающий нас круизный
фотограф. Его композиция до сих пор заставляет меня улыбаться со стены холодильника на кухне.
По пути к нашему первому питерскому обеду, нам было необходимо прогуляться меж колоннады арок
Гостиного Двора, знаменитого огромного базара в центре города, вот уже пару веков снабжающего разными
товарами жителей, но особенно приезжих. Мы не были снабжены там провизией и были готовы принести
себя в жертву любому кулинарному эксперименту. Вдруг нам приглянулся улыбающийся усач над вывеской,
которую мы и не смогли прочитать, но судя по оформлению, это был кабак, уютный такой кабачок. При входе
нам сразу налили по стопке водки а потом приняли заказ на мясной борщ и бефстроганов в окружении
картофельного пюре вместо вермишели, как мы привыкли.
Поздним вечером после продолжительного обеда я была не в силах взглянуть на завтрашние планы,
предусмотрительно распечатанные ещё дома, в Нью Йорке. Я помнила только, что нам предстоит увидеть
завтра Эрмитаж и Зимний Дворец, и для двух девчонок родом из Калифорнии и Пенсильвании этого было
более чем достаточно.
-Ущипни меня!- попросила я Джоан, стоя на Дворцовой площади. Серый дождик моросил приглушая небо и
землю, как бы подчёркивая главную достопримечательность - великолепный Зимний Дворец, построенный
Екатериной Великой в 1771-1787 годах для её роскошной художественной коллекции. Я стояла как Золушка,
не веря глазам своим, когда к ней явилась фея в карете.
|
|
Войдя вовнутрь дворца с парадного входа на набережной Невы, нас окружила грандиозная беломраморная
лестница воплощающая все изящество Русского барокко, ведущая в Георгиевский зал с потрясающими
малахитовыми колоннами. Из многометровых дворцовых окон мы заметили длиннющую очередь ожидающих
туристов, разноцветной лентой из зонтиков вдоль однотонной мокрой мостовой.
Полезный Совет: посещение музея надо забронировать за два месяца, чтобы избежать очереди.
Царская резиденция была построена известным архитектором Бартоломео Растрелли, специально
приглашённого из Италии и немедленно титулованного Придворным Архитектором России в 1738.
После пожара 1837 года все комнаты были полностью восстановлены по оригинальным рисункам и планам, к
счастью не тронутых пожаром. Малахитовый зал произвёл на меня сильнейшее впечатление невероятными
стволами колонн, обильно обрамляющими стены баснословными узорчатыми волнами зелёного камня,
сокровища Уральских гор. Что и говорить о картинных галлереях - их было бесконечное множество. Я сразу
же отыскала Караваджо и Эль Греко, и направилась к Рембрандту. Ноги все исходили! Несравненныe
паркеты привели нас наконец-то к царской столовой, где мы вспомнили, что совершенно проголодались и в
целом устали. Пообещав друг другу и музею вернуться назавтра и осмотреть коллекцию импрессионистов и
пост-импрессионистов, мы нехотя вышли.
Иногда стоит себя побаловать. В самом деле, приземлившись в сказочном Изумрудном Городе, как не
пройтись по золотой дорожке? Мы заказали праздничный обед, чтобы стильно отметить день рождения
Джоанн в шикарном ресторане лучшего городского отеля «Европа». Обед, состоящий из 6 блюд и водочных
закусок, обошёлся бы нам в $150 с каждого. Мы решились скинуться все вместе.
-Возьмём да отметим день рождения по-царски, девчонки! - решительно объявила Нетти, тряхнув
огненно-рыжей своей гривой.
лестница воплощающая все изящество Русского барокко, ведущая в Георгиевский зал с потрясающими
малахитовыми колоннами. Из многометровых дворцовых окон мы заметили длиннющую очередь ожидающих
туристов, разноцветной лентой из зонтиков вдоль однотонной мокрой мостовой.
Полезный Совет: посещение музея надо забронировать за два месяца, чтобы избежать очереди.
Царская резиденция была построена известным архитектором Бартоломео Растрелли, специально
приглашённого из Италии и немедленно титулованного Придворным Архитектором России в 1738.
После пожара 1837 года все комнаты были полностью восстановлены по оригинальным рисункам и планам, к
счастью не тронутых пожаром. Малахитовый зал произвёл на меня сильнейшее впечатление невероятными
стволами колонн, обильно обрамляющими стены баснословными узорчатыми волнами зелёного камня,
сокровища Уральских гор. Что и говорить о картинных галлереях - их было бесконечное множество. Я сразу
же отыскала Караваджо и Эль Греко, и направилась к Рембрандту. Ноги все исходили! Несравненныe
паркеты привели нас наконец-то к царской столовой, где мы вспомнили, что совершенно проголодались и в
целом устали. Пообещав друг другу и музею вернуться назавтра и осмотреть коллекцию импрессионистов и
пост-импрессионистов, мы нехотя вышли.
Иногда стоит себя побаловать. В самом деле, приземлившись в сказочном Изумрудном Городе, как не
пройтись по золотой дорожке? Мы заказали праздничный обед, чтобы стильно отметить день рождения
Джоанн в шикарном ресторане лучшего городского отеля «Европа». Обед, состоящий из 6 блюд и водочных
закусок, обошёлся бы нам в $150 с каждого. Мы решились скинуться все вместе.
-Возьмём да отметим день рождения по-царски, девчонки! - решительно объявила Нетти, тряхнув
огненно-рыжей своей гривой.
|
|
Нас тотчас же пригласили-усадили-вручили меню. А мы все глазели по сторонам.
-Взгляните же и на потолок, - учтиво посоветовал солидный официант. - Этот витраж от Тиффани был
установлен в 1904 году, перевезен через Атлантику на корабле знаменитой художественной мастерской из
Нью Йорка в Петербург.
Мы переглянулись и с улыбками стали разглядывать меню:
1. Яйцо в Яйце. Яйцо фаршированное омлетом с трюфельным ароматом и осетровой икрой.
2. Осетрина горячего копчения со свеклой под маринадом и мороженым из хрена.
3. Борщ Московский, традиционный суп с говядиной и копченой колбаской
4. Пареный Камчатский Краб по-императорски с соусом из шампанского и лососевой икрой.
5. Говяжья вырезка медленного приготовления с плавленным рокфором
6. Ледяная бомба, глясе с тминным привкусом со свежей клубникой и сухофруктами.
На протяжении продолжительного обеда нас развлекали различными фортепьянными сонатами,
опереточными ариями, и даже балетными пируэтами на малюсенькой сцене, как на чайном блюдечке, или
нам так казалось - сцена была в отдалении. Развеселившись таким образом, мы на веселе еле добрались до
отеля. Хорошо, что нашли.
-Взгляните же и на потолок, - учтиво посоветовал солидный официант. - Этот витраж от Тиффани был
установлен в 1904 году, перевезен через Атлантику на корабле знаменитой художественной мастерской из
Нью Йорка в Петербург.
Мы переглянулись и с улыбками стали разглядывать меню:
1. Яйцо в Яйце. Яйцо фаршированное омлетом с трюфельным ароматом и осетровой икрой.
2. Осетрина горячего копчения со свеклой под маринадом и мороженым из хрена.
3. Борщ Московский, традиционный суп с говядиной и копченой колбаской
4. Пареный Камчатский Краб по-императорски с соусом из шампанского и лососевой икрой.
5. Говяжья вырезка медленного приготовления с плавленным рокфором
6. Ледяная бомба, глясе с тминным привкусом со свежей клубникой и сухофруктами.
На протяжении продолжительного обеда нас развлекали различными фортепьянными сонатами,
опереточными ариями, и даже балетными пируэтами на малюсенькой сцене, как на чайном блюдечке, или
нам так казалось - сцена была в отдалении. Развеселившись таким образом, мы на веселе еле добрались до
отеля. Хорошо, что нашли.
|
Наутро мы опять очутились в Эрмитаже посмотреть картины Моне, Ренуара, Сезанна, Матисса и раннего
Пикассо, картины, которые, как нам казалось, мы уже видели в других музеях, однако мы ошибались -
коллекция собранная Сергеем Щукиным и Иваном Морозовым оказалась уникальной и превосходно
подобранной. Московские меценаты были увлечёнными коллекторами - мы бродили по бесконечным залам -
и заново открывали для себя Матисса, раннего Пикассо, Марке, Ван Донгена, Сезанна, Ренуара, Моне.
Чаши нашего любопытства никогда не наполнятся из-за нехватки времени в поездке и ввиду того, что нельзя
объять необъятное. Но церковь Спаса на Крови является визуальным чудом, несмотря на кровавую историю
причин её постройки. Эта церковь - мемориал царю Александру Второму, убиенного на этом месте в 1881 г.
Внутри церкви - взрыв цветовой гаммы - более двадцати минералов и драгоценных камней украшают
причудливый интерьер: яшма, родонит, итальянский мрамор не только на иконостасе, но в мельчайших
деталях всего убранства. Впечатление совершенно сногсшибательное - зажатое среди толпящихся
восторженных туристов с айфонами и вспышками улыбок для селфи.
Пикассо, картины, которые, как нам казалось, мы уже видели в других музеях, однако мы ошибались -
коллекция собранная Сергеем Щукиным и Иваном Морозовым оказалась уникальной и превосходно
подобранной. Московские меценаты были увлечёнными коллекторами - мы бродили по бесконечным залам -
и заново открывали для себя Матисса, раннего Пикассо, Марке, Ван Донгена, Сезанна, Ренуара, Моне.
Чаши нашего любопытства никогда не наполнятся из-за нехватки времени в поездке и ввиду того, что нельзя
объять необъятное. Но церковь Спаса на Крови является визуальным чудом, несмотря на кровавую историю
причин её постройки. Эта церковь - мемориал царю Александру Второму, убиенного на этом месте в 1881 г.
Внутри церкви - взрыв цветовой гаммы - более двадцати минералов и драгоценных камней украшают
причудливый интерьер: яшма, родонит, итальянский мрамор не только на иконостасе, но в мельчайших
деталях всего убранства. Впечатление совершенно сногсшибательное - зажатое среди толпящихся
восторженных туристов с айфонами и вспышками улыбок для селфи.
|
|
Пора нам вдохнуть свежего воздуха, и где же ещё, как ни на площади Искусств, у памятника Пушкина,
приглашающего желающих посетить Русский Музей, бывший великокняжеский Михайловский Дворец.
Величайшая коллекция русского искусства попалась нам на глаза в полуденные часы, когда ещё светло и
далеко до обеда, но усталость уже вечерняя. Мы пробежали по галлереям и установили, что русский
портретист Серов, мастер классических сюжетов Брюллов, передвижник Шишкин, и реалист Репин наряду в
другими, имена которых мы не в силах были запомнить, стоят на одном постаменте с великими художниками
Западной школы живописи и с нашими любимыми импрессионистами.
Вечером мы прогуливались по Площади Островского, названной в честь русского драматурга. Там в скверике
единственный в городе памятник Екатерине Великой. Прямо за сквериком - образец позднего классицизма -
Александринский Театр с шести-колонным фасадом и портиком с коринфскими капителями, над ними -
Аполлон на колеснице. К сожалению, двери театрального сезона были закрыты, но подсветка наполняла
золотыми лучами рампы нашего воображения и история прославленного театра оживала.
Ещё не время прощаться с Петербургом - наш последний день мы провели в Петергофе, летнем дворце
Петра Великого. Голубое небо и летящая над волнами лодка-ракета были непредусмотренными подарками
свыше!
Изначально был задуман Жаном Батистом Леблоном как копия Версаля по приказу царя Петра Великого,
только что посетившего французского монарха в его великолепной резиденции в 1717 году. Морской канал
прилегает прямо к Большому Дворцу, утопающему в сияющих бликах 37 позолоченных скульптур на солнце,
брызг 64 фонтанов и 142 каскадов струящихся вдоль парадной лестницы и ниспадающих прямо в Финский
Залив. Мы уже почувствовали себя заморскими гостями, и направились прямо во дворец на верхней террасе,
где тут же обнаружилось, что наши билеты действительны только для осмотра нижнего парка фонтанов.
Наши мантильи и короны растаяли на Балтийском ветру. И нас понесло по ветру в легком открытом авто по
аллеям с фонтанными скульптурными композициями, струящаяся “шахматная лестница” с драконами в
китайском стиле, с хитроумными гидро-инсталляциями «шутихами» - оригинальными изобретениями 18 века
для дворцово- парковых забав. Мы проехали пирамидальные Римские фонтаны, грандиозный и грациозный
Фонтан Нептун, фонтаны с китами, триумфальные фонтаны в честь победы России над Швецией.
Поравнявшись с библейскими фонтанами, наш шофёр уверял нас, что мы слева видим Адама, а справа - Еву,
хотя на самом деле все было наоборот, судя по «костюмам» Адама и Евы. Мы только смеялись в ответ,
представляя себе «шутиху на колёсах» в которой мы и ехали. Непередаваемое впечатление шутить на
колёсах! А с особенностями русского барокко мы уже ознакомились в Зимнем Дворце.
Смеркалось. Мы нашли освободившуюся скамеечку около Большого Каскада, созерцать великолепие
которого можно бесконечно. Аннавиль и Нетти сказали, что побежали за мороженым - основной пищевой
категорией интуристов, хотя на самом деле одна разыскивала хот-дог, а другая - уборную. Выходя из парка,
мы-таки наткнулись на мороженое по $8 за трёхъярусное сооружение! Это была поистине царская порция, но
ведь мы и были заморскими гостями при дворе Петра Великого.
приглашающего желающих посетить Русский Музей, бывший великокняжеский Михайловский Дворец.
Величайшая коллекция русского искусства попалась нам на глаза в полуденные часы, когда ещё светло и
далеко до обеда, но усталость уже вечерняя. Мы пробежали по галлереям и установили, что русский
портретист Серов, мастер классических сюжетов Брюллов, передвижник Шишкин, и реалист Репин наряду в
другими, имена которых мы не в силах были запомнить, стоят на одном постаменте с великими художниками
Западной школы живописи и с нашими любимыми импрессионистами.
Вечером мы прогуливались по Площади Островского, названной в честь русского драматурга. Там в скверике
единственный в городе памятник Екатерине Великой. Прямо за сквериком - образец позднего классицизма -
Александринский Театр с шести-колонным фасадом и портиком с коринфскими капителями, над ними -
Аполлон на колеснице. К сожалению, двери театрального сезона были закрыты, но подсветка наполняла
золотыми лучами рампы нашего воображения и история прославленного театра оживала.
Ещё не время прощаться с Петербургом - наш последний день мы провели в Петергофе, летнем дворце
Петра Великого. Голубое небо и летящая над волнами лодка-ракета были непредусмотренными подарками
свыше!
Изначально был задуман Жаном Батистом Леблоном как копия Версаля по приказу царя Петра Великого,
только что посетившего французского монарха в его великолепной резиденции в 1717 году. Морской канал
прилегает прямо к Большому Дворцу, утопающему в сияющих бликах 37 позолоченных скульптур на солнце,
брызг 64 фонтанов и 142 каскадов струящихся вдоль парадной лестницы и ниспадающих прямо в Финский
Залив. Мы уже почувствовали себя заморскими гостями, и направились прямо во дворец на верхней террасе,
где тут же обнаружилось, что наши билеты действительны только для осмотра нижнего парка фонтанов.
Наши мантильи и короны растаяли на Балтийском ветру. И нас понесло по ветру в легком открытом авто по
аллеям с фонтанными скульптурными композициями, струящаяся “шахматная лестница” с драконами в
китайском стиле, с хитроумными гидро-инсталляциями «шутихами» - оригинальными изобретениями 18 века
для дворцово- парковых забав. Мы проехали пирамидальные Римские фонтаны, грандиозный и грациозный
Фонтан Нептун, фонтаны с китами, триумфальные фонтаны в честь победы России над Швецией.
Поравнявшись с библейскими фонтанами, наш шофёр уверял нас, что мы слева видим Адама, а справа - Еву,
хотя на самом деле все было наоборот, судя по «костюмам» Адама и Евы. Мы только смеялись в ответ,
представляя себе «шутиху на колёсах» в которой мы и ехали. Непередаваемое впечатление шутить на
колёсах! А с особенностями русского барокко мы уже ознакомились в Зимнем Дворце.
Смеркалось. Мы нашли освободившуюся скамеечку около Большого Каскада, созерцать великолепие
которого можно бесконечно. Аннавиль и Нетти сказали, что побежали за мороженым - основной пищевой
категорией интуристов, хотя на самом деле одна разыскивала хот-дог, а другая - уборную. Выходя из парка,
мы-таки наткнулись на мороженое по $8 за трёхъярусное сооружение! Это была поистине царская порция, но
ведь мы и были заморскими гостями при дворе Петра Великого.
|
|
На наш прощальный обед мы вернулись в изначальный кабак у Гостиного, где мы чувствовали себя, как
дома. Колбаски с водочкой пошли на ура на фоне плаката с русской военной униформой.
Подводя итог нашим скитаниям по Петербургу, мне трудно классифицировать наш русский марафон как
путешествие. Все было интересно и всего так много, а у нас было только три дня! По крайней мере, мы
отведали культуры с немалым количеством икры, вкус остающийся в памяти долгие месяцы и, может быть,
годы.
дома. Колбаски с водочкой пошли на ура на фоне плаката с русской военной униформой.
Подводя итог нашим скитаниям по Петербургу, мне трудно классифицировать наш русский марафон как
путешествие. Все было интересно и всего так много, а у нас было только три дня! По крайней мере, мы
отведали культуры с немалым количеством икры, вкус остающийся в памяти долгие месяцы и, может быть,
годы.
Наталия Корень К. - художница, родилась и выросла в Петербурге. Ныне она живет работает в Нью Йорке, где она возглавляет Национальную Ассоциацию Художниц. Будучи поклонницей литературы и поэзии, Наталия с удовольствием занимается переводами стихов, позитивных текстов и туристических заметок.
Редакция журнала Святилище ( Sanctuary ) сердечно благодарит Наталию за перевод путевых заметок писательницы Сандры Бернард, посетившей недавно Санкт-Петербург. Читатели познакомятся со свежими впечатлениями американской туристки от музея под открытым небом и ее попутных открытий.
Редакция журнала Святилище ( Sanctuary ) сердечно благодарит Наталию за перевод путевых заметок писательницы Сандры Бернард, посетившей недавно Санкт-Петербург. Читатели познакомятся со свежими впечатлениями американской туристки от музея под открытым небом и ее попутных открытий.
